“Служанки” Романа Виктюка отмечают юбилей. “Служанки” Романа Виктюка отмечают юбилей Служанки виктюк с константином райкиным 1987 сатирикон

Спектаклю исполнилось 30 лет

В наши дни театральный этикет уже не так строг. Речь в данном случае не о традициях шекспировского театра под открытым небом, в который допускались бедняки и пираты, а театра в практически придворном его понимании, в который шли не столько смотреть спектакль, сколько быть ему в некоторой степени сопричастным. Театр не перестал быть по-своему священным местом, но мысль о том, чтобы сходить куда-нибудь на последние ряды в футболке и джинсах, уже не кажется нам настолько дикой.

Тем колоритнее на этом фоне то, что в театре Романа Виктюка в день открытия нового сезона был объявлен дресс-код black tie . Разумеется, он не был обязателен, и не все зрители были в курсе. Однако же стоит отдать должное театру, который в некоторой степени делает зрителя сопричастным тому, что даже на афишах обозначено не как “спектакль”, а как “театральный ритуал”.

В этом году открывший сезон спектакль “Служанки” по пьесе Жана Жене празднует своё тридцатилетие. Цифра может показаться странной при возрасте театра всего в двадцать два сезона, потому что не все помнят: впервые Виктюк ставил “Служанок” ещё в 1988 году в «Сатириконе». Это была первая пьеса Жене, поставленная в России, и тогда произвела эффект разорвавшейся бомбы. Весь тот специфический театральный стиль, ассоциирующийся с Романом Виктюком, был задан именно “Служанками” , созданными из смеси стилистики театра кабуки, импровизации и танца.

Сейчас зритель может увидеть уже третью итерацию постановки. После версии с Константином Райкиным в «Сатириконе» спектакль был вторично «возвращён» Виктюком на сцену уже своего театра в 1992 году, и то, что зритель может увидеть сейчас, – постановка 2006 года. Последнее, впрочем, не вполне соответствует истине; Дмитрий Бозин, исполнитель роли Соланж, часто признавался, что двух одинаковых “Служанок” просто не существует.

Константин Райкин и Николай Добрынин, первая редакция 1988 года

Сама по себе пьеса может показаться чересчур простой по сюжету. Но две сестры-служанки с одной на двоих совестью описаны и обыграны так, что наиболее сильным в спектакле является не само задуманное ими преступление. Гораздо страшнее и сильнее воспринимается их мотивация. Без преступления они служанки, часть безликой массы, не стоящей внимания; совершив противозаконный акт, они в каком-то смысле становятся равны своим господам.

Служанка – это всего лишь служанка, а преступница – это уже личность.

Для уже знакомого с постановкой зрителя это не будет новостью, но первая версия спектакля, которая прошла в апреле 1947 года, крайне не нравилась автору пьесы. Жан Жене подчёркивал то, что его материал был ориентирован на мужское исполнение ролей, и тогда эта ремарка автора была проигнорирована.

Владимир Зайцев и Николай Добрынин, вторая редакция 1991 года

Жан-Поль Сартр писал, что для творчества Жене была характерна нарочитая искусственность, превращение бытия в иллюзию . Если вчитаться в записки самого драматурга, можно понять, почему современники часто не принимали его видения, порой обвиняя его в подражании Жану Кокто. Последний, впрочем, ценил творчество Жене, и их влияние в определённой степени можно назвать взаимным. В конечном итоге “Служанки”, о которых, несомненно, говорили в обществе, в большинстве случаев вызывали яркую, но негативную реакцию – и даже Виолетте Ледюк, которой изначально была посвящена пьеса, больше нравились романы Жене, нежели его драматургические произведения. Позднее он даже в гневе убрал посвящение из текста пьесы.

“Раз мы противопоставляем жизнь и сцену , – писал Жене, – значит, предчувствуем, что сцена соседствует со смертью, и любые вольности в ней допустимы. Голоса актёров должны исходить откуда угодно, только не из их гортани: такую музыку нелегко найти”.

“Служанки” к своей третьей версии пришли именно к этому. Актёров театра Виктюка даже в антрепризах всегда можно опознать по безупречному владению голосом и телом , и именно в этом спектакле видны крайние проявления этих умений. Сейчас можно отыскать отдельные фрагменты более ранней постановки с Райкиным в роли Соланж – хотя бы для понимания, в чём было ключевое изменение спектакля в сравнении с первым прочтением. Прежней осталась причудливая хореография, нарочито неестественный грим, который актёры накладывают перед спектаклем сами, без помощи гримёра, – но добавилась ещё и игра интонациями.

Дмитрий Бозин и Александр Солдаткин (с 2012 года), третья редакция 2006 года

Если пользоваться формулировками, неоднократно озвученными в интервью тем же Бозиным, они не играют на сцене – они каждый раз заново играют в спектакль . Неподготовленному зрителю манера актёров произносить реплики может показаться странной, движения – чересчур вычурными, а поведение персонажей и вовсе абсурдным, особенно учитывая импровизационную составляющую . Но именно это превращает спектакль в ритуал, отчасти гипнотизирующий зрителя, и делает уникальной действительно каждую постановку.

Тем ценнее то, что театр знает своего зрителя, понимает его, подбрасывает ему возможность быть не просто человеком в зале, а свидетелем и соучастником ритуала. Строжайший дресс-код black tie здесь не просто уместен, но естествен – вот уже тридцать лет.

Сегодня (точнее уже вчера) имели неосторожность сходить на «Служанок» Жана Жене в постановке Виктюка. Главная изюминка спектакля в том, что все роли играют мужчины. Сейчас всеми этими переодеваниями уже никого не удивишь, но первый раз этот спектакль ставили в 1988 году, так что тогда, конечно, это был фурор, и это нужно учитывать. Поэтому оставим разговоры о том, что показывать трансвеститов - банально.
Итак, «Служанки»… Начнем с плюсов: мужчины в роли женщин были хороши - красивые, гибкие, накрашенные. Визуально тоже всё было очень здорово - особенно то, что касается цвета и света. Первые 20-30 минут (от начала непосредственно действия пьесы) думаешь: "Оо, теперь я понимаю, почему такой аншлаг, и люди сидят в даже в проходе!", проникаешься самой пьесой: какая история зависти, злости, ненависти! В общем, Жене молодец. Виктюк, наверное, тоже - нельзя не признать, что есть очень удачные находки: например, то, как внешне отражена змеиная сущность служанок. Они не ходят - ползают, пресмыкаются, не говорят - шипят.
Но. Но. Но через 40 минут после начала становится уже немного скучно, к тому же начинает раздражать, что актеры непрерывно кричат, пытаясь выдать крики за надрыв. Раньше, пока не прочитала Станиславского, думала, что просто я бесчувственное бревно и не чувствую этого самого надрыва - оказалось, нет. В спектакле было всего несколько моментов, когда крик был к месту, и когда он звучал по-настоящему. Один момент запомнился очень хорошо: служанки строят планы, как извести свою хозяйку, готовят ей отравленный отвар, но планы проваливаются, мадам не выпивает отвар и уходит. В этот момент служанка кричит - от ярости, от безысходности, просто от того, что она служанка и никогда не возвысится до уровня своей госпожи, от того, что не может даже уничтожить то, что ненавидит. Чудовищная, бьющая через край ненависть.
Но вот всё остальное... Не знаю в чем дело - то ли я всё-таки бесчувственное бревно, то ли... Короче, не верю. Возможно, это даже не вина Виктюка. Может быть, в этот раз был "неправильный" состав, может быть, так и было задумано, чтобы синхронно танцевали только двое из трех, может быть, так и было задумано, чтобы артисты кричали там, где лучше было шептать. Всё может быть, но к концу второго часа у меня возникло стойкое ощущение, что данный конкретный спектакль в это время и в этом месте - чистой воды... халтура. Халтура и спекуляции на желании людей приобщиться к высокой культуре. Нет, возможно, когда-то это и было чем-то действительно выдающимся, все задатки для этого есть, но сегодня волшебства не получилось - получился чудовищный фарс, плохая комедия с плохими актерами, фальшивая настолько, что последний час я сидела как на иголках, с трудом сдерживая желание вскочить и закричать "Прекратите этот кошмар!" А в конце началась дискотека - актеры прыгали по сцене, вскидывая ноги (не как в балете, а просто вскидывая ноги) под веселую, бодрую музыку. Зал хлопал - полчаса где-то. А я думала - как найти нужные слова, как извиниться перед человеком, которого я вытащила на это и станет ли она вообще со мной после этого разговаривать. А она тем временем думала, как бы поделикатнее мне намекнуть, что она, мягко говоря, не считает это всё шедевром.
- Это какой-то 3,14здец и халтура, - на весь театр говорю я, когда мы спускаемся по лестнице к выходу.
На нас оборачивается полненький рыженький мужчинка в очках, смотрит с обидой и говорит (тоже с обидой, конечно): «Ой, простите».
- Это же не Виктюк? - обалдело спрашиваю я.
- Нет, не Виктюк. Виктюк сейчас на сцене нагибается.
- Кланяется, - автоматически поправляю я. - Так вот… 3,14здец и халтура.
- А я, кстати, так боялась, что ты будешь в восторге, а мне придется признаться, что я ни черта не поняла.
- Да уж…
- А вообще-то мальчики мне понравились: такие у всех прям мышцы красивые… ух, - оптимистично говорит Ксюха.
- Красивые, но проще тогда было на стриптиз сходить…
- На стриптиз дороже.
- Правда? Вот и отлично. Значит, мы сэкономили на стриптизе.
- Ага, так это, наверное, и называется.

***
ЗЫ. Кстати, если тут есть фанаты Виктюка или если таковые вдруг забредут... Я буду совершенно не против, если вы попробуете показать мне, чего я там, в "Служанках", не увидела.

«Служа́нки» - спектакль Романа Виктюка по одноимённой пьесе Жана Жене , премьера которого 17 сентября в театре «Сатирикон» стала эпохальным театральным событием и заявила себя как манифест новой театральности .

Первая редакция,

Благодаря разработке особой актёрской пластики Валентином Гнеушевым , хореографии Аллой Сигаловой , подбору музыки Асафом Фараджевым , костюмам Аллы Коженковой , гриму Льва Новикова , - в сочетании с актёрской игрой Константина Райкина (Соланж ), Николая Добрынина (Клер ), Александра Зуева (Мадам ) и Сергея Зарубина (Мсьё ), - Виктюку удалось создать неповторимый спектакль, который был показан во многих странах мира, собрал восторженные отзывы прессы, а самого режиссёра сделал одним из самых узнаваемых и известных театральных деятелей.

Первый состав исполнителей

• Константин Райкин - Соланж
• Николай Добрынин - Клер
• Александр Зуев - Мадам
• Сергей Зарубин - Мсьё

Создатели спектакля

• Сценография: Алла Коженкова
• Художник по пластике: Валентин Гнеушев
• Художник по танцам: Алла Сигалова
• Художник по свету: Елена Годованная
• Художник по гриму: Лев Новиков
• Музыкальное оформление: Асаф Фараджев

Вторая редакция, , Театр Романа Виктюка

• Сценография: Алла Коженкова
• Хореография: Эдвальд Смирнов
• Художник по свету: Сергей Скорнецкий
• Художник по гриму: Лев Новиков
• Музыкальное оформление: Асаф Фараджев

Второй состав исполнителей

• Владимир Зайцев - Соланж
• Николай Добрынин - Клер
• Сергей Виноградов , Александр Зуев - Мадам
• Леонид Лютвинский - Мсьё

Третья редакция, , Театр Романа Виктюка

В 2006 году Виктюк восстановил «Служанок» и явил на суд зрителя новую редакцию легендарного спектакля, которая 18 лет назад, казалось многим, оформила окончательно его режиссёрскую манеру и сделала знаменитым в России и на Западе. При том, что режиссёром-репетитором постановки выступил Александр Зуев , имевший за плечами опыт участия как в процессе рождения спектакля в «Сатириконе» , так и многолетней работы в т. н. «Второй редакции», - «Третья» использовала в качестве пластической основы хореографию именно «Второй».

• Постановка: Роман Виктюк
• Режиссёр: Александр Зуев

Третий состав исполнителей

• Дмитрий Бозин - Соланж
• Дмитрий Жойдик , Александр Солдаткин (с 26 марта 2012 г.) - Клер
• Алексей Нестеренко - Мадам
• Иван Никульча - Мсьё
  • Премьера: 28 октября

Музыка

• Daniel Lavoie - Ils s’aiment
• Dalida - Je suis malade
• Dalida - Tico tico
• Dalida - Je me repose
• Dalida - Helwa Ya Balady
• Dalida - Monsieur l’amour
• Les Rita Mitsouko - Mandolino City
• Supertramp – Cannon Ball
• Михаэль Хениг - Forgotten Thoughts
• Джузеппе Верди - Реквием

Пародии

Напишите отзыв о статье "Служанки (Виктюк)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Служанки (Виктюк)

Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…

Настроение сейчас - Совершеннейшая невозможность уснуть и плевать, что завтра на работу!

На спектакль «Служанки» Романа Виктюка я шла с большой долей скептицизма. Я поклонница традиционного театра, а тут, такая…нестандартная постановка. Всего 4 актера, все мужчины, в спектакле, где три роли из четырех женские. Как вульгарно, - думала я, - мужчины в юбках, странные кривляния, да и скандально известный режиссер! Но подруга моя Катька, просто огромный фанат, не побоюсь этого слова, театра Виктюка и «Служанок», в частности, она шла уже в пятый раз и вытащила и меня. Не зря.

Полный зал народа, под завязку набитый партер, множество букетов. Мы в третьем ряду у прохода. На сцене из декораций - манекены, кресло-качалка, перила. На перилах висят три цветастые юбки. Все это находится словно в стеклянном павильоне. Раздается третий звонок, но в зале по-прежнему шумно. И тут в зале появляется высокий темноволосый мужчина во фраке, который направляется к сцене. Это Мсье, один из персонажей спектакля. По мере того, как он подходит к сцене гул в зале стихает. Он поднимается по ступеням, не произнося ни единого слова, напряженно оглядывается. В зале смолкли все звуки и, кажется, слышно, как стучит твое собственное сердце. Повисает практически осязаемое напряжение. И тут, подобно бомбе, так, что даже вздрагиваешь ненароком, взрывается музыка и на сцену вылетают остальные три персонажа спектакля Мадам и ее служанки - сестры Соланж и Клер. Хотя сейчас их пока нельзя назвать персонажами, пока это умопомрачительные танцоры, которые лихо отплясывают под «Je suis malade» Далиды. Из динамиков мы слышим голос, который сначала на французском, а потом на русском объявляет, что сам автор пьесы Жан Жене был уверен, что в «Служанках» должны играть мужчины, да, только мужчины. Но вот начинается непосредственно действие….

Нет, как же я ошибалась, здесь нет ничего пошлого и вульгарного. Будь это чуть менее талантливо, оно могло бы таким стать. Но сейчас зрелище великолепно. Потрясающая игра, выразительнейшая мимика, совершенно невероятные интонации. Замечательные декорации, а от музыкального сопровождения я тихо сползала с кресла. Нечеловеческая, какая-то змеиная, гибкость и пластика. Особенно у Бозина (Соланж). Ну не может обычный человек так двигаться, так гнуться! Диалоги настолько приковывают, что даже порой забываешь дышать. Полный отрыв от реальности. Ты действительно им веришь, настолько они слились со своим персонажами. Слова тут бесполезно, равно как и почти бесполезны видео и фото, это надо ощущать . Чувствовать атмосферу самому. Когда во время Первого появления Мадам стеклянный купол- декорация окрасился зеленым, и по нарастающей на весь зал заиграли «Ils s"aiment» Лавуа, я поняла, что меня слегка вдавило в сиденье. А во время встречи Мадам и Мсье, которая состоялась в проходе под сценой через два ряда от места, где мы сидели, мамадарагая, мозг, пискнув что-то неразборчивое, ушел далеко и надолго. На сцене беснуется Клер, бросаясь на перила с криками «Мадам добра! Мадам прекрасна!», но я не могу отвести взгляд от глаз Мсье. Как же он играет-то, Господи!

После окончания драматической части, вновь играет музыка и вновь начинается хореографическая часть. Тут ребята уже просто отрываются по полной программе. Дружно отхлопывая под «Monsieur l amour», я понимаю, что обязательно приду как-нибудь еще раз. Правда, Мсье упал в моих глазах, появившись в пышном платьице с рюшами:)))), равно как и на моменте, когда Мадам отплясывал белли данс в откровенном костюмчике, я вспомнила, что традиционный театр я люблю больше. Но далее шальная позитивная энергетика, в том числе и на поклонах, куда еще выходит сам Виктюк, просто сбивает с ног. Поневоле хлопаешь до отбитых ладоней и с сумасшедшей улыбкой на лице. Потом все кидаются дарить цветы, под сценой образуется небольшая толпа, но на меня Катькой возложена миссия;), побольше фотографировать и заснять, как она дарит цветы. С трудом пропихиваясь, я чудом умудряюсь сделать этот кадр, которым сейчас даже горжусь, хоть он и получился слегка размазанным;)

Поставленный впервые в 1988 году в театре «Сатирикон» спектакль «Служанки» принёс Виктюку славу кумира богемы и сделал его символом нового театрального направления. Он положил начало стилю, который позже стал именоваться victyuk style - утончённые линии модерна, красота и фантастическая театральность действа, происходящего на сцене. Попасть на «Служанок» значило побывать в самой богеме.

Я была на этом спектакле в Театре Романа Виктюка в 90-х годах. И он оставил у меня самые яркие воспоминания. Конечно, он не скромный. Но очень красивый и притягательный. Как можно было отказать себе в новой встрече? Поэтому сразу пошли и купили билеты, - рассказала зрительница Татьяна Сергеева.

Это был спектакль на уровне цвета и ощущений. Красный, пряный, с цепким и дурманящим ароматом барбариса. Откуда распространялся этот запах, можно было только догадываться.

Я вас приветствую на своём спектакле, - зазвучал узнаваемый голос самого Романа Виктюка. Зал тут же зашёлся в аплодисментах. Многие стали ждать его появления, но это была, конечно же, запись. Голос потребовал выключить все дорогие игрушки. Выключили? Приятного просмотра…

Дальше началось невообразимое. Двое мускулистых мужчин, обнажённых по пояс, стали обживать сцену. Они были в просторных женских юбках, их лица скрывал густой чёрно-белый грим, и они двигались, словно кошки - то плавно, то стремительно. Слова тянулись, словно резинка, и особенно оттягивалась буква «ш» в конце: «ты не знаешь-ш-ш-шь».

Это было действо для крепких натур. Несколько человек встали и ушли.

Я ничего не понимаю, - тихо произнесла одна зрительница.

Чем больше зрители вслушивались в диалоги, тем больше можно было запутаться. Но это оказалось главным заблуждением. Чтобы понять спектакль, нужно было отпустить все свои старания и просто воспринимать атмосферу. Понимание сюжета пришло само. Две сестры, Клер и Соланж, много лет состоят служанками у Мадам. Все эти годы хозяйка относится к главным героиням, как к родным: помогает и поддерживает их. Но сестры этого не замечают и лишь завидуют ее богатству. Зависть приводит Клер и Соланж к тому, что они решают убить Мадам. Но сначала доносят в полицию на Месье. Сестры постоянно репетируют, как будут убивать хозяйку и неожиданно узнают, что супруг Мадам на свободе. Тогда они решают отравить свою благодетельницу, но яд выпивает одна из сестер — Клер... Роли исполнили ведущие актёры театра Романа Виктюка - Дмитрий Бозин, Александр Солдаткин, Алексей Нестеренко и Иван Никульча.

Сцена то превращалась в репетиционный зал, огороженный станками, то становилась настоящим рингом. Актёры кружились в каких-то неведомых танцах, напоминающих поединки из восточных единоборств, потом брейк-данс. Вот это пластика!

Действо продолжалось 2,5 часа без антракта. К финалу зал аплодировал стоя, а актёры устроили мощный на «бис»: танцевали восточные танцы и другие неведомые композиции.

А самая суть спектакля заключается в свободе.

Пьеса была написана Жаном Жене как провидение. Главное, он хотел сказать, что в рабстве человек не может любить, в рабстве человек может только ненавидеть. Первое поколение, игравшее эту пьесу, было воспитано при советской власти, в рабстве, поэтому спектакль был протестом или преодолением человеческой трусости. Второе — поколение переходного периода. А теперь играют артисты, которые выросли вне оков тоталитарной системы, которые впитали лозунг драматурга Жана Жене с молоком матери. Собственно, это и определяет обновление спектакля, - отметил как-то режиссёр Роман Виктюк.

Спектакль оставил приятное послевкусие, а публика познакомилась с настоящим victyuk style…